1. Мысль здравого смысла определяет перспективу достоверности только первого лица, и то с ограничением (иначе должна быть дана полная картина мотивов, кристально прозрачная для всякого определения к жизни, что снимает любую нерешительность и сетования - это проблематично).
Отсюда необходимость вдумчивого воздержания от суждения о внутренних мирах другого, дабы не впадать в форму ошибки.
2. Поступок имеет ценность сущностно вместе с качеством побуждения, ведь вина и заслуга не может приписываться бессознательному.
Поэтому реальное моральное высказывание возможно только относительно самого себя.
3. Однако поскольку внешнее является именно выражением сокровенного, но не по преимуществу - значит оценка действительности иного всегда принципиально оспорима, но проводится из соображений пользы (по крайней мере для безопасности).
Из легального в таком случае лишь гипотетическое.
4. Предположим, что общение допустимо, причем не без доверия. Отделим таковое в рациональном ключе от мистического. Человек как разумный агент отличается и состоит главным образом в мышлении. Всякая мысль имеет лингвистическое измерение.
Выходит, что понимание человека подлежит в сфере слова в первую и неустранимую очередь.
Тогда движение от него в наличном бытии вне его собственного концепта - абсурдно рассматривать (здесь также заметна свобода совести и пр.), приписывая домыслы от стороннего.
Итог: слова (если они адекватны и правдивы) говорят больше внешних актов .
Хотя даже в юридическом и религиозном институте способы договора, ведение дел вообще покоятся на слове. Первое, в отличие от второго, истинность не гарантирует, а и последнее нуждается в прояснении.
Так что помимо указанных контекстов - да будет запрещено произвольно трактовать поступки, в частности людей.
Это избавляет от греха осуждения и неуместных накручиваний.