1. Мысль здравого смысла определяет перспективу достоверности только первого лица, и то с ограничением (иначе должна быть дана полная картина мотивов, кристально прозрачная для всякого определения к жизни, что снимает любую нерешительность и сетования - это проблематично). Отсюда необходимость вдумчивого воздержания от суждения о внутренних мирах другого, дабы не впадать в форму ошибки. 2. Поступок имеет ценность сущностно вместе с качеством побуждения, ведь вина и заслуга не может приписываться бессознательному. Поэтому реальное моральное высказывание возможно только относительно самого себя. 3. Однако поскольку внешнее является именно выражением сокровенного, но не по преимуществу - значит оценка действительности иного всегда принципиально оспорима, но проводится из соображений пользы (по крайней мере для безопасности). Из легального в таком случае лишь гипотетическое. 4. Предположим, что общение допустимо, причем не без доверия. Отделим таковое в рациональном ключе от мистического. Человек как разумный агент отличается и состоит главным образом в мышлении. Всякая мысль имеет лингвистическое измерение. Выходит, что понимание человека подлежит в сфере слова в первую и неустранимую очередь. Тогда движение от него в наличном бытии вне его собственного концепта - абсурдно рассматривать (здесь также заметна свобода совести и пр.), приписывая домыслы от стороннего. Итог: слова (если они адекватны и правдивы) говорят больше внешних актов . Хотя даже в юридическом и религиозном институте способы договора, ведение дел вообще покоятся на слове. Первое, в отличие от второго, истинность не гарантирует, а и последнее нуждается в прояснении. Так что помимо указанных контекстов - да будет запрещено произвольно трактовать поступки, в частности людей. Это избавляет от греха осуждения и неуместных накручиваний.